Наталя Доля. Здорові історії

Під час роботи над програмою «Здорові історії» разом зі студією «Формат-ТВ» мала чудову нагоду зробити інтерв’ю із акторкою театру російської драми Наталею Долею. Вирішила залишити розмову також і в друкованому вигляді. Секрет фізичного і духовного здоров’я, а також просто цікаві моменти із життя творчої леді.

-        Ви є людиною творчою, багато емоцій вкладаєте в те, що робите. Щоб не було цього емоційного вигорання – що Ви для цього робите?

-         Такой вопрос в общем-то не новый - как ты восстанавливаешься после спектакля. Но у меня собственно нет особенной традиции, как это можно делать. Потому, что напряжение проходит как-то само собой. Само собой распадается. Но после некоторых спектаклей ты отходишь дольше. Например, можно плохо спать. И есть спектакли, когда на следующий день мне очень тяжело репетировать.

 -       Напевно актор вживається в свою роль і переживає життя героя, якого грає. Коли в героя більш-менш добре життя – він якісь там легкі функції виконує, любов, в нього все добре, відповідно актор почуває себе так само. Якщо щось важке переживає, то це почуття емпатії приходить разом з ним додому і  його особисте життя…

-        Любой спектакль – трагедия это, комедия, драма – это в любом случае напряжение. Поэтому безусловно легче играть комедийные спектакли. В них и  отдача моментальная у зрителей и есть взаимообмен моментальный. И, конечно же, такие спектакли легче играть. Но это в любом случае напряжение. Поэтому бывают спектакли очень емоционально и физически труднопереносимые. Как я восстанавливаюсь – я Вам не могу сказать. Я сразу же хочу спать. И все.  Я не могу сказать, что мне нужно выпить – у меня такого нет, поесть – у меня тоже такого нету. Это само собой проходит. Ты отживаешь время после спектакля также, как и спектакль. Особого рецепта у меня нету. 

 -                     Каждый актер имеет определенные роли,  которые он играет, то. что ему ближе, когда он не входит в эту гармонию, но наверно он тоже чувствует определенный дискомфорт. Как Вы определяете для себя – как Вы  должны себя чувствовать, чтобы понять, что вот это Ваша роль?

 -                     Во-первых, давайте так – роли актеры не выбирают. Никогда. Это заблуждение. Особенно в репертуарном театре этого не бывает. Тебя на роль назначают и соответственно ты сталкиваешься с этой ролью. Роль тебя видит в первый раз и ты ее тоже. Как происходит слияние – это вопрос сложный. В репетиционный период иногда ты находишься в конфликте со своей ролью и не принимаешь. Так же, как и она тебя. Это вопрос времени и профессионализма всех учасников спектакля, чтобы это произошло. Поэтому это заблуждение, что актеры выбирают роли – это не так. (смеется) – Не знаю – к сожалению, к счастью – наверное, к счастью.

 -                     Ну и в таком случае – ваш труд в этом сложнее?.. Потому что я как творческий человек понимаю, что сложно, когда за тебя выбирают…

 -         Как правило говорят, что роль на преодоление – роль, которая от меня очень далека, она является мне на преодоление – она  как правило более успешна. То, что мы делаем вопреки, как правило сильнее, чем тогда, когда мы плывем по течению. Собственно, как и в жизни – чем больше припятствий, тем больше у тебя усилий для их преодоления. Я думаю, успех от этого увеличивается. В любом случае, ты выходишь как минимум сильнее из этой ситуации, которая к тебе пришла. 

 -             …точно так же, как спортсмен, который преодолевает трудности…

-     Естественно. Если спортсмен работает не через усилия, то результата никогда не будет. Это касается любой профессии. Понимаете?

 -                  Вы пробовали для себя заняття спортом определенным и какой вид спорта Вам ближе? 

-     Я в детстве занималась плаваньем и была в спортклассе. Надо сказать, что я была плохой спортсменкой, потому что у меня не было этого спортивного азарта. Я не хотела быть выше, сильне, больше всех отжиматься и быстрее всех плавать – это у меня отсутствовало. К сожалению для спорта. Чем мне помог спорт – это наверное сила воли. Когда  ты делаешь что-то на преодоление – через не могу – это помогает. Потому что ты знаешь, что когда вот ты уже не можешь, и еще 5 раз не можешь, наступает второе дыхание и ты преодолеваешь это барьер и дальше тебе уже легче. Во всяком случае ты сделала больше, чем ты могла. Это очень приятное чувство.

-         Тренеры часто агресивны – жестоки по отношению к своим… 

 -        Ну это для того, чтобы преодолеть вот это «не могу». Когда человек понимает, что он больше не может, больше не в силах и ему нужно это преодолеть – это очень внутренне сильное чувство, приятное, оно делает тебя сильнее. 

 -                     Когда Вы находитесь с людьми, которые живут немножечко в другом ритме, чем Вы – они Вам помогают?

 -          Ну – я надеюсь, что мы не мешаем друг другу. Если даже у кого-то ритм больше, чем у меня. Не могу сказать, что мне это помогает или мне это мешает. Помогает? Нет, не знаю. Не помогает. Никак ко мне не относится. 

 -                      Какая категория людей Вас окружает? – это актеры в основном?

 -        В основном это актеры. Актеры, режиссеры. Так как много времени я провожу на репетициях и спектаклях. Днем –  свободное время – его не так много. Это всего лишь несколько часов перед спектаклем. Я его тоже провожу – либо могу прогуляться, либо сижу в театре. В основном это актеры.

 -          Каким транспортом Вы добираетесь на работу? 

-       Я еду на машине. У меня автомобиль.

-          В пробках – как Вы себя чувствуете?

 -     Очень комфортно. И вообще, мне нравится водить машину и много лет уже вожу. Меня пробки никогда не пугали, потому что существует такое движение в покое. Я чувствую покой. Вот пробки за окном есть – но они тебя не интересуют. 

-          Какой фон у Вас в автомобиле?

 -      Ренесанс. Радио ренесанс. Люблю джаз, ландж. Легкую музыку люблю. Не знаю, наверное, потому что расслабляет, позволяет думать. Размышлять, фантазировать. Не знаю. Я с ней сочитаюсь в любом случае

-          Как часто ходите в джаз-клубы?

-      Вообще не часто. Дело в том, что как-то стремилась и ставила перед собой цели - почему ж я не хожу никогда в клубі? Почему ж я не хожу?  - Я человек, наверное, не тусовочный все-таки. И никогда не была тусовочным человеком. Ни в молодости, ни сейчас. Потому что там очень громко. Когда ты находишься в клубе, ты будешь слушать музыку громкую, не всегда нравящуюся тебе. И разговаривать с человеком невозможно. Мне, во всяком случае, невозможно это делать. Просто скучно.

 -          Ну и для Вас наверное встреча с человеком более важна…

 -      Мне очень громко и как правило.. одна я туда никогда в жизни не пошла бы. И не ходила. Честно говоря, я не експериментировала, что бы я делала в клубе

-          Но Вы говорили, что для Вас важно слышать человека – тоесть для Вас важен человек, с котрым Вы пришли? Более человек, чем атмосфера, в которую Ви попадаете?

-      Как говорят – важно не что пить, а с кем пить. Важно с кем ты находишься рядом. С кем ты слушаешь музыку, с кем ты проводишь время, с кем

 -          А у Вас много друзей?

-     Нуу – друзей. Думаю, что близких друзей нет. 

-          А таких людей, которые постоянно с вами по жизни? Постоянно с Вами двигаются? Вот в рубашку – кто?

-      Моя семья, мои родители, моя сестра. Мои племянники, мой ребенок. Моя семья. Те, кто ближе всего ко мне. 

 -          Они чувствуют Ваше настроение?

 -      Они чувствуют мое настроение. И даже мое «алло – что случилось?». Сразу же интонация, импульс. Даже когда мы сейчас были на гастролях. Я прихожу к сестре, спрашиваю: «Как твои дела?» – она спрашивает: «Что тебе приснилось? Что-то приснилось, что ты беспокоишься, как у нас дела». Поэтому с сестрой у нас очень близкий контакт.

-          Что это было сейчас на гастролях?

-       Мы возили в Москву «Насмешливое мое счастье». Играли в музее Боровского. Спектакль был в макете. Мы его играли вокруг макета – это был большой експеримент в моей жизни. Не знаю, повторится ли когда-либо еще. Спектакль полностью изменился. Представьте себе, что с большой сцены мы играем его в маленькой комнате, вокруг вот-такого небольшого макета(показывает руками круг). Полностью мезанцены.

 -       Как это происходит?

-      Вот как Вам это говорю – в маленьком помещении вокруг макета мы играем спектакль. Меняются мезансцены, меняются хода, престройки, меняются полностью приспособления. Это очень тяжело. Это было очень интересно. Это нельзя повторить, зафиксировать. Посвящено памяти Давида Боровского.

 -          Ну и наверное публика отличалась от нашей…

 -     Публика была специфическая. Немного. Так как это был музей. Мастерская Боровского Давида, в музее было не много свободного места. Метров 30-35. поэтому публика была - в основном критики. И люди, которые близко знали Боровского. Которым это было интересно. Ничего успокаивающего нас не было. Абсолютно экстремальные условия. Вплоть до того, что у нас были длинные репетиции, поэтому нас ничего не успокаивало.

 -       Для сегодня что-то вдохновило вас в этом?

 -       Мы провели в Москве 5 дней. Все свободное от работы время я была в театре. Посмотрела спектакли у Фоменка, посмотрела в театре Женовача. Конечно, впечатления чрезвычайные. Ощущение, что мне вкололи какую-то сыворотку. Какую-то сыворотку мощную, крепкую. Я посмотрю спектакль, он меня вдохновляет на то, чтобы что-то новое  делать, продолжать заниматься, развиваться в этом. Мне нравится, я убеждаюсь, что мне очень нравится то, что я делаю.  

 -        Не сложно, когда думаешь, что кто-то делает лучше тебя или по-другому и ты понимаешь, что столько всего нужно сделать?.. 

 -         Когда я вижу что-то подобное – как Фоменко – меня сразу интересует, как я могу это сделать? Мне интересно – получилось бы у меня так? Так думать? Они как-то по-другому думают. Совсем другая психофизика у актеров. Мне было бы интересно попробовать.

 -        И наша публика другая?..

-        Это не от публики зависит... – у  них другой образ мысли.. что ли… быстрее, шире, выше...  в разных... не знаю – в разных горизонтах. Я не знаю, как они это делают – для меня это загадка. И сколько я уже видела спектаклей – я не могу от этого оторваться. 

-       Когда вот после этих впечатлений Вы возвращаетесь домой, часто женщине хочется все это высказать, родные готовы встретить Вас с таким?..

-        Конечно да. Они расспрашивают – как прошли гастроли, что, как. Они где-то в материале актерской кухни, поэтому я могу легко с ними делиться. Это какие-то профессиональные вещи – они меня понимают. 

-        Ну и, наверное, это такое самое близкое, что Вам помогает двигаться?

 -      Вообще, когда человеку есть кому то что-то рассказать, это в любом случае облегчение. И в любом случае это взаимообмен енергией. Он необходим для каждого человека. И это большой плюс, что это есть в моей жизни.

 -      Молодых людей – таких, самых начинающих актеров Вы поддерживаете, учите?

-      Нет, конечно же – я никого не учу. Актеров очень много у нас и мы друг у друга учимся. Молодых очень много, самостоятельных. Много работы в театре и как-то актеры наверное так обучаются друг у друга. Нету, что кто-то кого-то учит. 

 -      Наставничества нет у Вас?

 -       Нету, нету! J

 -      Может, потому, что Вы чувствуете себя молодой?

 -      Наверное, от этого не зависит желание кого-то научить. Я думаю, что... не знаю. Может это какой-то педагогический талант. Так вот специально.. я не могу навязывать свое мнение. Если меня спросят – я с удовольствием расскажу. Нет – когда мы репетируем – в работе – между собой. Мы сейчас репетируем  спектакль по пьесе Николая, и нас четверо актеров и мы, конечно же, тесно, плотно между собой работаем. Говорим друг-другу абсолютно все. Мы друг для друга зеркало. Вот тут, конечно же, мы объясняемся полностью. На своем языке. На птичьем, на актерском. Разрешаем друг другу. Мы так договорились, что на репетиции говорим друг другу все. Во имя спектакля. 

 -       Вас не ранит, когда жестко к Вам – вот тут ты не права, тут не так?

 -       Я стараюсь не включать самолюбие, потому что это не касается работы. Это личностный момент. И если ты включишься, как человек – какую-то свою амбицию – это мешает. В работе это мешает. Это лишнее, не надо. Это потом уже разберешься. Но в репетициях лучше на это не реагировать вообще. Потому что априори я считаю, никто никого не хочет обидеть специально. Поэтому это наверное необходимо для дела. Поэтому не обижаюсь.

 -        То есть случайно Вас разрушить невозможно?

-         Возможно, конечно, можно, конечно же, разрушить. Можно.

 -        Как? Если не секрет?

-         Как разрушить?..

 

-        Да

-        Как обидеть?

-       Что лучше не делать?

 -      Просто, наверное, не надо хотеть обидеть и этого достаточно

 -      Сейчас, после вот таких вот гастролей Вы вернулись в Киев. Вы хотите дальше развиваться в Киеве или же возможно Вам хочется куда-то вспорхнуть – как люди приезжают после каких-то вещей, они хотят чего-то большего, другого, и получить опыт, например у европейских театралов.  У людей, которые в других странах – например, в Азии, что-то другое. Вот у меня лично я так переживаю – когда я куда-то уезжаю, мне хочется еще и еще куда-то. Не хочется приземляться дома.. 

 -      Нет, у меня нет такого, что мне хочется куда-то. Мне хочется то, что мне нравится,  то, что я видела где-то, мне хочется перенести сюда, чтобы вернуться  - не с этим куда-то уйти – мне хочется притянуть сюда. Себе, в свой театр, в свои репетиции. Во мне нет желания куда-то уехать. 

 -       Греет дом…

 -      Греет дом. И бегать за тем, что где-то хорошо и бежать туда, мне кажется это неправильно. И мне нужно все в дом нести. Все в дом.  

-       И дом отдает Вам наверное тогда…

        Хорошо. Спасибо Вам большое.